Валерия Новодворская: «Почему молчит Ельцин?»

Уже 15 лет прошло после поражения августовского путча 1991 года. Мимолетный режим ГКЧП был свергнут, а Россия открыла новую страницу своей истории. Сейчас к тем событиям отношение в стране весьма неоднозначное. Наверное, давать глобальные исторические оценки еще рано, а самое время предоставить слово непосредственным участникам кардинальных государственных перемен. Рассказывает политик Валерия Новодворская.

Валерия Новодворская, лидер «Демократического союза»:

Победила ли в августе 1991 года демократия? Победу одерживает армия, а потом мирное население вольно использовать плоды этой победы или похоронить и оказаться даже в худшем положении, чем проигравшая сторона. Это мы видим на примере итогов Второй Мировой войны. Германия, проигравшая и оккупированная страна, сумела взять себя в руки, понять свою неправоту и покаяться. И она кается до сих пор, обихаживая всех евреев, которые туда приезжают, и фактически содержа их за свой счет.

Немцы стараются возместить ущерб русским. Возместить даже ту кровенку, которая когда-то возможно была съедена немецким солдатом. Немки, которые во время войны еще и не родились, вяжут теплые вещи и стараются переслать их тем, кто пережил то страшное время. У них есть чувство исторической ответственности, чувство вины. Думаю, в рай они попадут – заслужили.

Кстати, это проигравшая сторона выиграла Вторую мировую войну, а формальная страна-победительница под названием СССР (сейчас и страны такой нет – и не надо!) – проиграла. Жизнь в России ни по каким стандартам не может сравниться с жизнью в Германии: не только по уровню, но и по наличию гражданских свобод. Кроме того, Россия сейчас ближе к нацизму и ксенофобии, чем Германия. То есть Германия излечилась, а Россия – как хворала, так и хворает.

Но сначала в послевоенной Германии тоже все было неладно. Судя по роману Генриха Белля «Глазами Клоуна», на первых порах денацификация у них шла через пень-колоду. Многие самые настоящие нацисты и соучастники нацизма заняли важные посты, да еще назвали себя антифашистами. Это было очень противно. Сейчас мы как раз такую ситуацию у себя в России и наблюдаем.

В 1991-м у нас в малой форме, в первом приближении получилась та же история. Победу в августе одержали те, кто вышел на улицы, кто готов был лечь под танки, кому нужна была демократия. То есть активное меньшинство. Они одержали победу.

Победу одержал Константин Боровой, который организовал забастовку бирж, что для США стало решающим. Позиция бизнеса для них была решающей – даже не народ, который будет бегать вокруг Белого Дома, а именно позиция бизнеса. А ведь поначалу биржи хотели работать – как ни в чем не бывало. Боровому пришлось приложить очень много усилий, чтобы биржи остановились.

Кстати, США были готовы сотрудничать с путчистами. Хорошо помню, как читала «Правду» и «Известия» тех дней, на что походило заявление США: надеемся, что ГКЧП будет выполнять международные обязательства СССР. Если Англия сразу сказала, что не признает ГКЧП, то многие союзные республики - Латвия, Литва, Эстония - заявили, что их это вообще не касается. Грузия также сказала, что ГКЧП касается только России. То есть, на самом деле распад СССР свершился уже тогда, даже не надо было ждать декабря 1991-го. Так что пусть не врут Язов и компания и не валят вину за развал СССР на Ельцина.

Ситуация в августе 1991-го была очень опасная, чаша весов сильно колебалась. Поначалу вокруг Белого дома выстроилась очень жиденькая цепочка защитников - пока Ельцин не выступил по телевидению. В провинции же на улицу вышли горстки людей. Разве лишь в Питере людей хватало. А в остальных регионах люди спокойно сидели по домам. Им было все равно - что Горбачев, что ГКЧП. Была бы водка и какая-нибудь закуска!

Активное меньшинство это сражение выиграло. А вот пассивное большинство этим шансом не воспользовалось. Предложенные Ельциным реформы были адекватны реформам Александра-освободителя. Россия в тот момент получила все - в тот момент можно было приобщиться к европейской цивилизации. Что, собственно, и сделали страны Варшавского лагеря.

Однако уровень российского народа - политический, моральный и научный – был настолько невысок, что уже к 1993 году они завопили. Пожалели о прошлом, потребовали бесплатного корма, стали вспоминать Советский Союз.

Но все-таки что-то страна получила, что-то мы завоевали. А завоевали довольно много: появились обменные пункты (раньше за это давали восемь лет), еда, одежда, открытый выезд и въезд, железный Феликс где-то валяется. В стране есть триколор вместо красного флага, кое-какая рыночная экономика – правда, уродливая, недоделанная, но более или менее рыночная.

Еще кое-что имеем по мелочи – Конституцию, свободные федеральные выборы, сколько бы там не поставили ограничений. Как только у народа возникнет желание сделать нормальный выбор, вот здесь-то свободные выборы и сыграют свою роль. Ну и что, что «административный ресурс»? Ну и что, что голоса «расписывают» «Единой России»? Никто не запрещает народу проголосовать за СПС и «Яблоко»: скажем, 40% - за СПС и 30% - за «Яблоко». При таком голосовании откусить голоса уже не сможет никто.

Конституция у нас приличная, но она не действует. Не действует, потому что она не списана с народа, не является его генетическим кодом, а просто дарована ему сверху.

Мы довольно много получили для народа. Если бы народ о чем-то думал, кроме как о колбасе, то и Ленина бы не было в Мавзолее на Красной площади, и звезд красных на Кремлевских башнях бы не было. Но кто это тогда требовал? «Демократический Союз» требовал, а кто еще?

А у нас даже спустя 15 лет 36% слушателей «Эха Москвы» при интерактивном голосовании придерживаются той точки зрения, что август 1991-го развалил великую страну, что никакой революции на самом деле не было. Да и многие, очень многие из либералов, кто участвовал в тех событиях, попросту предали демократию. Даже двух лет не прошло, как Хасбулатов и Руцкой стали ее врагами. Илья Константинов в 1993 году пошел брать Останкино.

Среди тех, кто защищал Белый Дом, многие быстро стали переметываться к властным структурам – сначала в «Наш дом - Россия», теперь в «Единую Россию» повалили. Так что тех, кто сегодня остался верен демократии, можно сосчитать по пальцам одной руки.

Да и сам Ельцин молчит, будто воды в рот набрал. Это очень неприличное молчание… Ведь человек должен видеть, что то, что он сделал, сегодня разрушают. А он молчит. Если он боится за семью, пусть едет заграницу - там устраивает скандал, пресс-конференции. Если ему чем-то угрожают, огласка в любом случае снимает все угрозы. А так мне не понятно, почему он молчит. Вроде трусом он никогда не был. Почему стал - не знаю, я с ним близко не общалась. Это надо у Гайдара спросить - он с ним тесно общался.

Хотя, думаю, что и с Гайдаром он сейчас не общается. Ему стыдно Егору Тимуровичу в глаза смотреть. Гайдар его никогда не предавал, а Ельцин его уже предавал дважды, а сейчас это, кажется, еще одно - последнее предательство.

Молчать при такой ситуации – это, по-моему, предательство, невзирая ни на какие семейные проблемы. У всех есть семьи. Всем жить хочется. Но те, кто пошли того же Ельцина защищать в 93-м году, тоже хотели жить, и у них тоже были семьи. Мог бы хоть об этом вспомнить.

Ельцин ничего не брал, ему нечего бояться – он не распиливал. Что касается его семьи, здесь много было разговоров. Я надеюсь, что он присмотрел за своей семьей, чтобы она ничего не взяла. Если бы моя семья так воспользовалась чем-то и что-то нахапала, я бы ее защищать не стала.

Так почему же все-таки молчит Ельцин? Это надо у него спросить… Получается, он отрекается от своих дел. Получается, они для него – не главное. Я не нахожу извинительными никакие его мотивы.

И еще. Мне совершенно непонятно, почему Ельцин не сделал 22 августа выходным праздничным днем. Что он, посчитал его хуже Первомая или 7 ноября – дня Октябрьского переворота?

Подготовила Анжелика Игнатьева