Школа публичного мошенничества в законе

Еще в июне Падва подсчитал, что «кассационные жалобы могут быть рассмотрены где-то в октябре». Однако мудрствующий Генрих тогда даже не обмолвился о планах защиты. Стало понятно одно: будет подана кассация, которая перейдет в дальнейшее противостояние обвинения и защиты.

Сам приговор Михаилу Ходорковскому удручающе подействовал на многих россиян – как на сторонников, так и на противников МБХ. Одни были разочарованы «маленьким сроком» за махинации в столь гигантских масштабах и миллиардное обворовывание страны, а также тем, что награбленное уже невозможно вернуть по факту – оно просто-напросто «отмылось» или перешло в «иные измерения».

Представители другого лагеря, наоборот, возмутились 9-и летним сроком лишения свободы, посчитав его «политической мерой» приструнения непокорного олигарха. Надо отметить, что они были не только шокированы внушительным «весом» наказания, вычеркивающем из жизни крупнейшего предпринимателя лучшие профессиональные годы, но и неожиданно столкнулись с чувством определенного разочарования.

Причем, это разочарование касалось вовсе не произвола судебной системы или кремлевского политзаказа. Если бы речь шла исключительно об этом, все было бы просто и ясно: происки диктатуры. На такой выпад, безусловно, любой демократически мыслящий человек должен отвечать по мере сил, возможностей и своей гражданской совести. Однако ситуация оказалась совершенно иной.

Общественность, симпатизирующая Ходорковскому, неожиданно для себя оказалась перед пропастью разочарования командой адвокатов Ходорковского. Около 400 томов дела – это действительно серьезно: такой объем обвинений из пальца явно не высосешь. Однако именитые защитники так и не сказали ничего вразумительного по поводу невиновности олигарха. Практически все, что звучало в их панегириках, выражалось в одних эмоциях, эффектно поджигающих интерес журналистов. Генрих Падва с завидным постоянством повторял перед телекамерами, что весь процесс – это «попытка внесудебной расправы именем суда». По сути приговора не звучало практически ничего.

А вы можете вспомнить какой-нибудь конкретный адвокатский аргумент в пользу Ходорковского? Наверное, если бы такие имели место быть, о них уже давно бы протрубили СМИ.

Представляются любопытными два момента «дела МБХ», за которые странным образом зацепились его защитники. Человеку из «неадвокатской» среды очень сложно уловить здесь какую-то логику, но в этом словоблудии, очевидно, и заключается профессиональное мастерство.

Падва публично указал на абсурдность определения Мещанского суда о прекращении уголовного дела в отношении Ходорковского по обвинению в мошенническом завладении акциями ОАО «Апатит». Спрашивается, чего же еще надо защите? Один из многочисленных эпизодов закрыли – так замечательно, надо радоваться. Но нет. Маститый адвокат стал что-то накручивать и накручивать. Рассказал, что срок давности по этому обвинению истек год назад, однако на многочисленные ходатайства прекратить дело за истечением срока давности суд отвечал отказом, «идя на поводу у прокурора».

«Апатитный» эпизод, по которому доказано незаконное присвоение каждой пятой акции прибыльного ОАО, был закрыт судом за сроком давности. За кадром остались человеческие судьбы, надломленные в ходе мошенничества и произвола (они, к сожалению, суд вообще не интересуют). Однако по этому поводу почему-то стал выступать Падва, рассказывая о нежелании суда закрывать данный эпизод ради угоды ангажированному прокурору. При этом адвокат как-то мимоходом все же сообщил о факте прекращения «апатитного» интермеццо в многотомной судебной эпопее. К чему был весь этот спектакль о единстве двух взаимоисключающих фактов? И почему он заговорил об этом после, а не до закрытия эпизода?

Специалисты называют такую ситуацию «неправдой». В отличие от «лжи», здесь действительно нет никакого вранья. Однако публика сама его домысливает. Классический пример тому – рассказ о мальчике в аэропорту. Работник не хотел выдавать охране подростка, пролезшего посмотреть на самолеты. На вопрос: «Где мальчишка?» он спокойно ответил вопросом: «Какой мальчишка?» Охрана поняла это по-своему – что подросток здесь не пробегал. Что же касается работника аэропорта, то он, получается, совершенно не соврал…

Выходит, что Падва признал виновность Ходорковского по «апатитному» делу. По крайней мере, не сумел найти действенных аргументов в пользу непричастности своего клиента к мошенничеству с акциями ОАО «Апатит».

Другой момент, также остающийся непонятным для непосвященной публики, это отношение защиты к тексту обвинения. Почему-то адвокат Юрий Шмидт заявил, что «приговор фактически представляет собой кальку с обвинительного заключения, что является большой редкостью в так называемых «хозяйственных» делах». Не понятно, что здесь не понравилось адвокату, или уже ему было просто не о чем говорить? «Большая редкость». По нормальной человеческой логике из этого следует, что данный факт все же не является чем-то новым и противозаконным. Получилось, что за этой пресной кашей мы не увидели аргументированных возражений по сути приговора.

Такого словоблудия, действительно, было очень много в речах адвокатов. Собственно говоря, они и лепились исключительно из этого «теста», пикантно украшаясь громкими и бездоказательными словами «на публику».

Теперь настало время рассмотрения кассации. Вся интересующаяся политикой общественность затаила дыхание в ожидании «бомбы», заложенной в здоровье Генриха Падвы. Сторонники Ходорковского надеялись, что именитый адвокат смог достойно подготовиться к процессу и найти серьезные аргументы в пользу невиновности МБХ.

Но жизнь показала старую и проверенную стратегию защитников ЮКОСа. Стало понятно, что никакой убедительной линии защита выстроить не смогла. Весь ее план прост и циничен – элементарное затягивание времени до отметки истечения срока давности. Теперь, после ОАО «Апатит», должен рассыпаться эпизод и с НИИ удобрений и инсектофунгицидов (НИИУИФ). В этом деле мошеннические аппетиты были куда больше и составили целых 44% акций.

Выходит, что после закрытия этого эпизода защита получает возможность ходатайствовать о снижении срока лишения свободы на 7 лет, которые и дали МБХ за преступную «любовь к удобрениям». А так как олигарху назначили наказание в 9 лет лишения свободы, почти два из которых он уже отсидел, то адвокатам можно будет говорить вообще об освобождении их клиента из-под стражи.

Получается, что Ходорковский и его адвокаты и сейчас продолжают в определенном смысле мошенничать, используя «лазейки» в законе. Вместо того, чтобы отвечать «по заслугам» или вразумительно доказать невиновность олигарха, они на глазах у всего общества демонстрируют как можно при доказанной вине законно избежать наказания. Да еще и стать национальным героем в глазах Запада и облапошенных словоблудием россиян.